Собственно говоря, особые отношения между Пакистаном, Китаем и Афганистаном достойны всяческой поддержки, хотя и вызывают неприятие в России. Однако надо согласиться в той части, что из трех стран указанного треугольника стабильность реально присутствует только в Китае. Сумеет ли Китай передать эту атмосферу стабильности и процветания Пакистану и Афганистану – это еще большой вопрос.
Наличие стабильного Афганистана нежелательно геополитическим внешним игрокам. В России бытует мнение, что главным бенефициаром этой нестабильности в Афганистане являются США. Мол, именно в этих целях в 2001 году состоялся ввод войск США и НАТО в эту страну.
Однако объективно получателем выгод от нестабильного Афганистана является также и Россия. Во-первых, в нестабильном Афганистане легко готовить группировки боевиков для засылки в нужное время в страны Ближнего Востока в целях снижения нефтедобычи в арабских странах. Во-вторых, из нестабильного Афганистана удобно устраивать диверсии в отношении того же «братского» Китая или почти дружественного Ирана. В-третьих, этот нестабильный Афганистан является надежной защитой от возможности прокладки по его территории газопровода из Туркменистана до Индии, ведь реализация данного проекта может положить конец надеждам России на возврат к монополии на туркменский газ. В-четвертых, нестабильным Афганистаном стало модно пугать постсоветскую Среднюю Азию в целях ускорения интеграции в альянсы с Россией.
Поэтому для большей устойчивости треугольника стран, желающих восстановления стабильности Афганистана, предлагается включить туда Иран. Во-первых, именно Иран, невзирая на санкции США и Запада, вел финансирование режима Хамида Карзая, незаметно внося весомый вклад в дело поддержания на плаву властей в Кабуле. В случае снятий санкций ЕС и США и увеличения продаж иранской нефти логично было бы включить Тегеран в орбиту большой игры вокруг Афганистана.
У Ирана сложились неплохие отношения с Китаем, который покупал иранскую нефть в период санкций. У Ирана неплохие контакты и с Пакистаном, особенно с пуштунами во власти.
Госпожа Замараева продолжает упорно тиражировать неправду о том, что первый визит президента Афганистана якобы состоялся в Китай, хотя на самом деле Ашраф Гани первым делом поехал в Саудовскую Аравию. Ну, не будем акцентировать на этом внимание.
Гораздо более достойным полемики выглядит неверный вывод автора, логично вытекающий из ложного посыла: «Визит в Поднебесную, таким образом, обозначил внешнеполитическую директорию новых властей Афганистана – укрепление позиций Кабула в Азии».
Не о том печалится Наталья, поскольку в условиях вывода войск США и НАТО из Афганистана главной головной болью Ашрафа Гани становится не мифическое укрепление позиций Кабула в Азии, а распространение власти Кабула за его пределы. Согласитесь, выглядит странным, когда кандидат исторических наук, сотрудник Института востоковедения РАН рассуждает о внешнеполитическом карт-бланше президента Афганистана, над которым еще продолжает висеть «дамоклов меч» в виде возможности повторить печальную судьбу Наджибуллы, брошенного Москвой.
Отрадно, что дальний родственник Наджибуллы сделал правильные выводы из его смерти, деятельно сколачивая альянс для поддержания своей власти после ухода американцев. Выбор Пакистана и Китая не оспаривается, только делается небольшое пожелание: добавить туда Иран. Естественно, что решать этот вопрос будет Ашраф Гани.
У каждого из помощников Афганистана есть свои роли. Если Пекин ценен в качестве проводника экономических проектов и финансового спонсора, то Исламабад ценен дипломатическими услугами в непростых переговорах с талибами, которые придется вести после вывода войск США. В этом плане Тегеран мог бы пригодиться в качестве гаранта безопасности на севере Афганистана, поскольку имеет сильное влияние на северные племена.
Например, для реализации нефтяного проекта в бассейне Амударьи при технической и финансовой поддержке Пекина, от которого в перспективе ожидается помощь Афганистану в оздоровлении его экономики, поддержка Ирана могла бы сыграть важную, а то и решающую роль.
Китай имеет общую границу с Афганистаном – узкий Ваханский проход. Долгое время Пекин перекрывал его, опасаясь потока сепаратистов. Теперь Пекин предоставляет Кабулу 327 млн. долларов до 2017 г., а также намерен оказывать помощь в обучении 3000 афганских специалистов по борьбе с транзитом наркотиков. В перспективе – возрождение Шелкового пути. Отправной географической точкой в Китае намечен небольшой город Кашгар Синьцзян-Уйгурского автономного района. Уже сегодня Пекин направляет свои инвестиции в Кабул на строительство сети дорог, энергетических трубопроводов, электрических сетей и других объектов инфраструктуры, соединяющих Афганистан и Пакистан с Китаем. Все это позволило Ашрафу Гани во время его визита в Пекин поставить вопрос об открытии Ваханского прохода.
Кандидатура Ирана ценна еще и тем, что Китай не готов к военной поддержке своих проектов, да и Пакистан согласен к оказанию только посреднических услуг. Тегеран важен в качестве «сильной руки» для наведения порядка в Афганистане, хотя это достаточно длительный процесс.
И.Ахмедов
Из почтового адреса редакции
Источник – Союз независимых журналистов
Пакистан, Китай, Иран - треугольник стабильности
0 коммент.:
Отправить комментарий