Девальвация как сильнодействующий наркотик

Почему казахстанская экономика переживает «ломку»?

Уже полгода главная тема для экономических дискуссий – нужна нам девальвация или нет? Вот уже и финансовый директор «АрселорМиттал Темиртау» Суроджит ГХОШ заявляет, что только он один понимает весь вред от нежелания обесценить национальную валюту и тем самым поднять конкурентоспособность продукции металлургического комбината.

Индийский менеджер, очевидно, переоценивает свою роль в истории. Практически все бизнесмены высказались о необходимости девальвации. Кто-то страдает от неконкурентных цен на внешнем рынке, а кому-то сильно мешают внезапно подешевевшие российские товары, которые тащат в страну несознательные граждане Казахстана. Всем хочется, чтобы статус-кво был восстановлен, нормы прибыли остались на прежнем уровне, и казахстанское сырье могло конкурировать с российским.

Девальвация – это очень простое средство. Да, сильнодействующее, практически наркотик. Экономика страны похожа на тяжелобольного, испытывающего сильные боли. Таким пациентам дают морфий и его производные, чтобы больной мог спать и поправляться. На самом деле это не лечение, а очень вредная штука, потому что может появиться привыкание. Однако неизлечимым пациентам, кому осталось жить совсем немного, приходится все время увеличивать дозу.

В Казахстане девальвация проводилась несколько раз. В середине и конце 90-х, в 2009-м и 2014. С каждым разом эффект от нее был все слабее и слабее. Не прошло и года, как председатель Национального банка Кайрат КЕЛИМБЕТОВ, сам того не ведая, спонтанно опустил тенге. И вот теперь значительная часть общества требует повторить это мероприятие.

Не буду говорить ни за, ни против девальвации. На мой непросвещенный взгляд, мы прочно подсели на этот наркотик. Штука в том, что он не лечит, а только лишь снимает болевые ощущения у предпринимателей и оттягивает смерть от шока.

Можно увеличить производительность труда и за счет этого снизить себестоимость. Но это требует времени и инвестиций в производство.

Гораздо проще платить рабочим в два раза меньше в долларовом эквиваленте, потому что после девальвации их зарплата обесценится, несмотря на прежние размеры в национальной валюте.

Та же история с тарифами на транспорт и электроэнергию. Девальвация снижает удельный вес этих затрат на единицу себестоимости.

Зачем снижать потери энергии, повышать коэффициент полезного действия, когда можно все оставить в прежнем виде, только отпустив тенге в свободное плавание?

Обесценив тенге, можно сильно сэкономить на социальных выплатах. Условно говоря, если вы платили пособие в размере 100 долларов в месяц, то после нехитрых манипуляций с тенге можно опустить размер выплаты до 50. Тогда средств Национального фонда хватит не три года, а, скажем, на шесть, а нефтяники получат поблажку по выплатам в тот же Нацфонд.

Трудно конкурировать с российскими товаропроизводителями? Да, у них мощности покруче, производительность труда выше, культура производства и все такое. Но вместо того, чтобы найти новую нишу, создать более технологичный продукт, все тоскуют о тех временах, когда рубль стоил 5 тенге, а не 3, как сейчас.

Собственно, речь идет о том, чтобы сохранить те прибыли, что были до обвала рубля и снижения цен на сырье.

Вот честно, не знаю я, что лучше – опускать тенге или держать его до тех пор, пока в мире не случится что-то такое, от чего нефть подскочит до 200 долларов за баррель?

Вместо рецепта спасения я хочу вспомнить другого индийского товарища – генерального директора тогда еще «Испат-Кармета» Малай МУКХЕРДЖИ. Во время одного из приемов начали расхваливать казахстанскую продукцию, заверяя, что очень скоро мы вытесним импорт, поскольку вот уже отечественную водку пьем и гостям предлагаем. Мукхерджи очень быстро охладил горячие головы, заявив буквально следующее: «Вам не нужно собственное производство. Вы не сможете конкурировать с Китаем, США, Европой или Россией. Вам нужно учить детей». В ответ на недоумение на лицах патриотов индийский менеджер привел простой пример. Чтобы выплавить тонну металла, нужно сделать очень много – разработать рудники, добыть уголь, зажечь огонь в доменных печах, плюс перевозки по железной дороге и большое количество рабочих. А умный мальчик или девочка могут написать компьютерную программу, которая будет стоить как тысяча тонн той же стали. При этом затраты будут минимальные – стол, стул и собственно компьютер. Как сказал Мукхерджи, другого способа выжить у нас нет.

С тех пор прошло уже почти 20 лет. А мы все там же и все так же мечтаем о девальвации, как наркоман о дозе. Действительно, наркоман не думает о настоящих реформах, чтобы был нормальный суд, качественное образование, снизилась коррупция, перестали душить оппозицию и свободные СМИ. Гораздо проще очередной раз опустить тенге, и решение проблем будет вновь отложено. Вместо наращивания человеческого капитала мы постоянно обесцениваем человеческую жизнь.

Кстати, девальвацию до сих пор не провели не потому, что у нас есть реальное понимание того, что нужно делать. На мой взгляд, задержка с девальвацией случилась от страха, что для населения, опускающегося в бездну социальной депрессии, новая доза морфина в вену экономики станет последней каплей, и тогда у страны начнется настоящая ломка.

Марат АСИПОВ

Источник  —  ratel.su

Девальвация как сильнодействующий наркотик