Давайте, к примеру, рассмотрим череду вылазок не то «Талибов», не то представителей Исламского государства у границ Туркмении, которые стали «вдруг» активно проявлять себя с 2014 года. Итак, зададимся главными вопросами: почему Туркмения, почему в этот период и кто же все-таки за этим стоит?
Прежде всего, начнем с Исламского государства Ирака и Леванта (ИГИЛ). Этот один из самых многоцелевых и многослойных террористических проектов последних лет, которое создало ЦРУ при активном участии Турции, Саудовской Аравии и других суннитских государств региона для отстранения от власти сирийского президента Б.Асада. После провала этой операции в Сирии, причем не без активного участия России, проект перенесли на территорию Ирака, где уже Саудовская Аравия перестала финансировать группировку, и управление финансами отошло к Катару, после чего и произошло трансформация ИГИЛ в ИГ.
А США для отвлечения внимания РФ от ближневосточной темы, кстати в тот же период, разыграли украинскую карту, которая сейчас всецело поглощает внимание и ресурсы Москвы. Теперь эксперты различных стран с настораживающей уверенностью «предсказывают», что боевики ИГ со временем передислоцируются в Афганистан, Пакистан и Центральную Азию через слабые границы Туркмении и Таджикистана с дальнейшим прицелом на дестабилизацию РФ и КНР, так как именно эти террористы являются самым эффективным инструментом геополитического противостояния, в котором отражается процесс глобализации, потому что именно ИГ с «благословления» кураторов ЦРУ поэтапно объединяет под свои знамена все террористические организации мира (<включая женские и теперь детские батальоны называемые «Молодые львы (детеныши) халифата»).
Каким бы мощным ни было бы финансирование ИГ, оно ведь не вездесущий ангел, прибывающий на любой участок планеты по мановению волшебной палочки. «Магия» появления ИГ в Афганистане и Пакистане заключается в том, что сейчас в регионе идет сложная борьба спецслужб, поэтому при сбоях в оплате некоторые из тех группировок, которые раньше называли себя талибами, ИДУ, «Хизб-ут Тахрир», других экстремистских организаций просто спускают собственные флаги и поднимают вместо них черные — «Исламского государства». Неважно, чей флаг поднимать, лишь бы хорошо платили.
Так ведь просто — надели маски и стали именовать себя боевиками ИГ. Их сущность от этого ничуть не меняется, ведь война для них средство выживания или способ заработка, а для их заказчиков инструмент или фигуры в той или иной партии, причем эти фигуры шулерским способом постоянно обновляются. Получается: лишь бы заказчики платили, а под каким названием ведется борьба и с какой идеологией, не имеет никакого значения.
Теперь, когда стало понятно, кто является исполнителем, давайте попытаемся проанализировать ситуацию с заказчиками. Следует отметить, что наряду с США за террористами с обобщенным названием ИГ стоят еще и Турция, Саудовская Аравия и Катар, которые на Ближнем Востоке последние 20 лет активно борются с шиитским Ираном и Сирией. Дело здесь в том, что главный на сегодняшний день спонсор ИГ — Катар, в настоящее время занимает монопольные позиции в экспорте сжиженного газа в Пакистан, в Индию и страны Юго-Восточной Азии, а также доминирует по поставкам в Китай, Японию и Корею. Очевидно, что в Катаре не хотят терять монополию из-за того, что в 2013 году произошел ряд встреч на высшем уровне между Туркменией, Афганистаном, Пакистаном и Индией по прокладке газового трубопровода (ТАПИ). В случае если трубопровод будет проложен, цена на газ на этих рынках упадет. Поэтому спецслужбы Катара воздействовали на ситуацию по своим каналам и сосредоточили подконтрольные им силы боевиков на северо-западе Афганистана.
Имеются данные о том, что Катар выделил 70 миллионов долларов на дестабилизацию афганско-туркменской границы. Турции также жизненно важно не дать реализоваться газопроводу ТАПИ, потому что Анкара стремится укрепить геополитическое значение и транзитные возможности в глазах ЕС, которое и так усилилось после подписания с РФ договора о «Южном газовом коридоре».
Турция ведь тоже не заинтересована в поставках туркменского газа, как в южном направлении, так и в направлении Китая, куда будет уходить не менее 65 миллиардов кубометров туркменского газа в год. По мнению экспертов, из-за необходимости координации этой деятельности связан и недавний внезапный визит премьер-министра Турции в Пакистан. Анкара очень заинтересована в присоединении Туркмении вместе с Азербайджаном к проекту Трансанатолийского газопровода (TANAP), запуск которого запланирован на 2018 год. TANAP предусматривает транспортировку каспийского газа через территорию Турции в Европу, с пропускной способностью 16 млрд. куб. м в год. Именно этот вопрос обсуждался 4 марта 2015 г. в ходе визита президента Туркмении Г.Бердымухамедова в Турцию.
Саудовская Аравия из геополитических, экономических и религиозных целей, как и Катар с Турцией кровно заинтересована в распространении раздуваемого очага нестабильности на севере Афганистана и на Иран, так как это сразу же решило бы Сирийский, Иракский, Ливанский и теперь уже Йеменский вопросы, где, по сути, сталкиваются их интересы.
Если придерживаться версии, согласно которой США рассматривают дестабилизацию Центральной Азии как один из способов ослабления влияния Ирана, России и Китая в этом регионе, то нельзя не признать, что за стремительной радикализацией исламистов, активизацией деятельности международных террористических группировок и их эмиссаров, которые привлекают жителей Туркмении для переправки в Афганистан для обучения и последующего участия в боевых действиях, стоят именно американцы.
Если под их влиянием боевикам удастся взять под контроль эти месторождения, то сразу будет дестабилизирована ситуация не только в Туркмении, но и будет нанесен серьезный удар по экономическим интересам стран-потребителей туркменского газа, в первую очередь России и Китая. Другими словами изменится «газовый расклад» и для Запада, и для Востока.
Теперь попробуем ответить на важный вопрос: почему использование террористов осуществляется на туркменском и таджикском направлении? Ответ предельно прост — из-за слабой военно- технической, инженерной и боевой оснащенности границ, да и недееспособности вооруженных сил этих стран. Очевидно, что террористы как вирус (выбирают слабые звенья), проникнув в эти страны, обязательно будут «поражать» весь Центрально-азиатский организм, так что глупо предполагать, что начало войны в регионе позволит кому-то остаться в стороне.
Начавшиеся год назад на афганско-туркменской границе вооруженные атаки ИГ стали настолько опасными, что в начале 2015 года в Ашхабаде была объявлена военная мобилизация. Власти распорядились вырыть вдоль границы с афганской провинцией Джаузджан глубокие рвы.
Примечательно, что Туркмения первоначально попыталась сделать ставку на антиталибские силы в северном Джаузджане. К ее границе примыкают два уезда этой провинции — Хамьяб и Каркин, где проживает заметное число этнических туркмен. Практика показала, что, даже финансируя афганские вооруженные формирования, Ашхабад не смог полностью обезопасить собственную границу от появления боевиков.
По мнению ряда экспертов, президент Туркмении Гурбангулы Бердымухамедов предложил принять участие в охране государственной границы частным военным компаниям, поскольку силовые структуры республики уж слишком очевидно не справляются с задачей стабилизации границы с Афганистаном.
По этому поводу туркменское руководство проводит регулярные консультации с Россией, Ираном и Китаем. Так, 14 сентября 2014 года в ходе визите в Туркмению министра обороны ИРИ генерала Хосейна Дехгана обсуждались вопросы взаимодействия Туркмении с Ираном в случае вторжения в Туркмению со стороны Афганистана.
К тому же внезапное появление президента некогда нейтральной Туркмении в Душанбе на саммите ШОС в качестве почетного гостя было вынужденной мерой для создания платформы по дальнейшему укреплению безопасности собственных границ и признанием своей безысходности.
Таким образом, активизация группировки «Исламское государство» на территории северной афганской провинции Фарьяб, где сосредоточена неподконтрольная Кабулу группировка численностью около 3000 человек, в соседнем Багдисе 2000 боевиков и сохраняемое сложное положение на туркмено-афганской границе протяжённостью 745 км. есть не что иное как начало новой волны по превращению Центральной Азии в новый Ближний Восток, вовлечению региона в своеобразную архитектуру глобальной транспортно-коммуникационной инфраструктуры.
Пока страны СНГ, Россия и Запад зациклены на ближневосточных боевиках ИГ и Украине, а это навязчиво тиражируется в СМИ и отвлекает внимание от реальности, которая намного сложнее отдельно взятых террористических организаций. Осознание полной картины происходящего во всем разнообразии позволит сформировать и методы противодействия, которые могут и не быть универсальными для всех угроз, но позволят подготовиться к грядущему кризису в Центральной Азии …
Акмурад Чарыев
Из почтового адреса редакции
Источник – Союз независимых журналистов
Неужели будет взорван туркменский газовый пузырь?
0 коммент.:
Отправить комментарий